Добрые цитаты про глаза человека для взрослых

Среди вас я ощущаю себя человеком знати. Я общаюсь с королями и королевами, высшим духовенством. Нет, я не пытаюсь ввести себя в заблуждение, и не думай, что у меня помутился разум. Я знаю и помню — что я – ублюдок и вор, а так же и то, что эта близость к знати временная. Скорее всего она продлится до тех пор, пока я буду вам полезен. Меня терпят, а не принимают. Хотя не могу сказать, что я лишён самолюбия и так уж низко ставлю себя в своих глазах. В любом случае, я принимаю это временное равенство. Хотя бы для того, чтобы пообщаться с умными людьми.

Среди вас я ощущаю себя человеком знати. Я общаюсь с королями и королевами, высшим духовенством. Нет, я не пытаюсь ввести себя в заблуждение, и не думай, что у меня помутился разум. Я знаю и помню - что я – ублюдок и вор, а так же и то, что эта близость к знати временная. Скорее всего она продлится до тех пор, пока я буду вам полезен. Меня терпят, а не принимают. Хотя не могу сказать, что я лишён самолюбия и так уж низко ставлю себя в своих глазах. В любом случае, я принимаю это временное равенство. Хотя бы для того, чтобы пообщаться с умными людьми.

…Петр сказал: вот, было нас одиннадцать человек, и ходили мы по земле Галилеи и Иудеи в поисках двенадцатого, ибо сказано было Иоанном Крестителем: сила вы, когда вас ровно столько, сколько нужно, чтобы говорить с вами Богу. И скажет он через вас слово свое, когда число ваше станет двенадцать, ибо двенадцать Его число. И в один день встретили мы на дороге человека блаженного, был он светел и скорбен лицом, а черные волосы развевались по плечам его, а одет он был в рубище. Ноги же его были в пыли, а глаза полны тоски. И звали Его Иуда, и был он блаженный.

Мне дружба в обители этой отрады еще не дала, Я сердца такого не знаю, в котором бы правда жила! От кучки друзей лицемерных уж лучше бы стать в стороне, Ненужные эти знакомства довольно поддерживать мне! Друзья не затем суетятся, что им твоя доля близка: Своей они требуют доли и сладкого ищут куска. Твоей они ищут поддержки, когда ты здоров и богат, — А в черный твой день убегают и прямо в глаза не глядят. Уменьшится если богатство — уменьшится тут же любовь, Не быть презираемым хочешь — динары, динары готовь!

Я раскинул руки, чтобы обнять этот прекрасный, совершенный, трагичный, болезненный, божественный, живой, настоящий мир — и взлетел. А сероглазая женщина, моя повзрослевшая школьная растрепанная синица, стояла рядом и молча смотрела. Нет, я не любил ее. Я не любил никого. Не хватало времени, сил, воздуха — вместить сущее, немилосердно разрывающее душу. Как мал человек, но как огромен замысел. Лены, Светы, Даши, Маши, руки, плечи, губы, прикосновения, поцелуи, нежность, секс — все это становилось вторичным на фоне великого механизма созидания в тесных для него застенках человеческой плоти.

Я проклял всё, к чему прикасаюсь. Никто не выпьет воду, которую пил я. Даже если будет умирать от голода, не съест хлеба, который ем я. Когда выхожу на рынок, хулиганы плюют на землю. Дети убегают, матерям становится страшно. Меня даже не захоронят вместе с другими подданными — у нас своё кладбище. Даже имён не напишут на чёрных надгробных камнях, для того чтобы не проклинали эти имена. Как кузнец куёт подковы, как он взмахивает своим молотом, также и я забираю чужие души, ни разу не замешкаясь, не смотря на чужие слёзы, так как я знаю, что у каждого в жизни есть свои обязанности.